Так тяжело осознавать, что ты вырос. Нет, ты не стал на
шесть сантиметров выше, твои руки не оплели выступающие вены, говорящие о том,
сколько пережил их обладатель, просто в
один момент ты посмотрел на обыденные
вещи координально по-другому. Просто внезапно ты, ложась спать, стал
переосмысливать прожитый день, все сказанные слова, мысли, что не хватило духу
озвучить, действия, что сгоряча совершил. Просто в определенный момент для тебя
стало это невыносимо важно, до скрежета зуб, словно от этого зависит завтрашний
день. Вдруг понимаешь, что действительно зависит. Просто закрыв глаза, ощущаешь
себя режиссером, который внезапно решил в корне поменять концепцию картины,
которого не устроил состав актеров, неподходящие декорации, время, погода. Все
это стало чужим, неестественным для нового образа, что плотно засел в голове
творца. И он снова и снова, прокручивает каждый момент, представляя, как там
будет звучать другая реплика, герой живо возмутится, приведет аргументы в свою
защиту, но не как не стыдливо опустит глаза и промолчит. Больше жизни, больше
смелости воплотив в картину, чтобы кричало каждое движение, взывало к чувствам, естеству. Чтобы невозможно было
не поверить, не проникнуться. Вот тогда его удовлетворит сея картина, вот тогда
об этом можно будет подумать следующим вечером, перед сном, ложась спать,
закрывая глаза. Потому что сразу же после этого он ощутит себя критиком, с
хмурым выражением лица, сдвинутыми к переносице бровями, играющим желваками в
особенно непонравившиеся моменты. Он будет критично всматриваться в каждый
дубль, высмеивать трусость героя, банальность картины и общую
нецелесообразность передаваемого. Все покажется до ужаса нелепым, и абсолютно
точно появится в уверенность, что снимай бы он, все получилось бы совершенно
иначе.
Вот только такие мысли посещают нас постоянно, что дай хотя
бы мизерный шанс, мы изменили бы все и непременно к лучшему. В маршрутках бы
стали уступать место женщинам и пожилым людям, люди бы улыбались друг другу на
улице, просто так, потому что мы вместе проживаем еще один день, больных бы
стало меньше и больницы бы были в убытках от собственно ненадобности. Все
непременно бы стало по-другому. Наверное, от этих мыслей не спасает ни возраст,
ни время, ни положение. Это просто человеческая слабость, заложенная в нас с
той минуты, когда впервые наше горло разорвал крик. Мы холим и лелеем эту
надежду, верим в лучшее. Это что-то вроде топлива, что помогает механизму
внутри нас благополучно функционировать.
Просто внезапно это все сваливается на тебя, и твои плечи
прогибаются от того груза мыслей, что пал на них. Доселе не волнующее тебя,
становится точно вопросом жизни и смерти. Как маленького ребенка волнует,
почему нельзя есть много сладкого, так после его непременно будет волновать то
количество мыслей в голове, что беспорядочно будут менять одна другую в его уже
далеко не детской голове. Не успевая толком зацепиться, осмыслить. И в этом момент он осознает, что пора
прощаться с игрушками, что время взять бразды правления собственной жизни в
свои руки, и что горечь ошибок теперь зависит только от него одного.©Anastasia Sin'ko
